"Грустить я долго не могу..."

- Тамара Тойвовна, в марте в Вологде состоялась Ваша очередная выставка под названием «Ярче. Весна». Несколько слов о ней.

- Если честно, она мне очень понравилась. Никогда еще не было такой теплой атмосферы и такой отдачи. Много интересных людей, молодежи. Посетители восторженно отнеслись к моим новым работам, их глаза горели. Присутствовали музыканты: саксофонист импровизировал по моим работам. Я не ощущала себя на выставке гостьей, как это обычно бывает. Я чувствовала, что это мое. Выставки меня всегда вдохновляют, хочется сделать что-то новое, необычное. Люблю что-то менять: формальные приемы, сюжеты, жанры. Например, использую прием ограничения палитры: пишу только желтым и синим, белым и черным. Потом могу добавлять другие цвета, но изначально ставлю именно такую задачу, и всегда интересно получается. Считаю, что нужно оставлять свободное пространство на импровизацию. Будучи моложе, я старалась продумывать все «от» и «до» - получалось немножко суховато. Теперь продумываю только какие-то основные моменты и то, какое общее впечатление хочу произвести работой.

- Что Вы хотите сказать своими картинами?

- То, что чувствую: любовь к этому миру. Я хочу протащить какую-то идею. Чтобы было нескучно. Для меня этот мир очень яркий. Эту яркость мне хочется показать и высветить. Например, деревья. Они растут, но сопротивляются гравитации. Реки текут по своим руслам. Ключи бьют, потому что жила где-то идет. Наша Нурма вся в ключах, поэтому очень холодная летом. Художник пишет не ради того, чтобы красиво получилось, он вообще об этом не думает, он передает какое-то свое ощущение, мысль, хотя это трудно в живописи. Непроизвольно записывается. Я часто проверяла это. Например, думаю о чем-то в работе, а потом смотришь - люди понимают то, что хотела сказать. Это, конечно, удивительно.

- Интересно, как рождаются образы Ваших картин?

- Я люблю наблюдать. Весной ждешь этих луж, грязи, того неуловимого момента, мгновения. Например, сейчас пишу мартовский пейзаж, пока не могу закончить. Мне интересны переломные моменты в природе. Люблю, когда что-то чему-то противостоит: пятна, образы. Люблю движение. Потому мои работы ритмические. Линии, которых в природе нет, но я не могу без них. Ван Гог, например, работал чисто на эмоциях, а мне хочется думать, вложить что-то в картину, образ. Весна – это возрождение, ощущение предполета, обещание чего-то…

- Сколько времени занимает написание картины?

- Месяц, иногда меньше. Бывает, что и 2-3 картины в месяц выходит, но всегда по-разному. Но чтобы за месяц ни одной работы не было, такого не помню.

- Мне как филологу интересна Ваша фамилия. Кто Ваши предки?

- Отец - чистый финн. Фамилия наша финская, означает «дубина», поэтому мы с мужем, по сути, однофамильцы. Деда звали Тойво, что в переводе с финского означает «надежда». У моей прапрабабушки была большая семья. Когда дети были уже взрослые, переносили границу страны. Она как раз проходила по деревне. Поэтому одни ее дети стали жить в Финляндии, другие в России. Сейчас в Финляндии - тети, дяди моего отца. Я бывала там со своей выставкой.

- В Вашем роду были художники?

- Мои родители - чистые «технари», а желание рисовать передалось от бабушки. У нее настолько тяжелая была жизнь, что ни о каком рисовании речи не шло. Потому в старости она с восторгом воспринимала мое поступление в художественную школу. У меня тоже технический склад ума, мне советовали технический вуз, но я захотела поступить в художественное училище. Родители не стали мне перечить, за что им спасибо. Высшего образования у меня нет, хотя пыталась поступать в Репинскую академию. Мне там не понравилось. Об этом не жалею. Считаю, что вуз несколько обламывает, подминает под себя.

- Кем стали Ваши дети?

- Сын и дочь - дизайнеры, живут в Москве. Работают по профессии, которая им нравится.

- Тоже рисуют?

- Да, только на компьютере. Это другое, но не менее интересно. Всегда что-то свежее, новенькое, работа с заказчиками.

- Тамара Тойвовна, Вы помните свой первый рисунок?

- Я была в 4 классе. Ярко запомнился экзамен в художественную школу. Мы рисовали веточку березы. Помню ощущение счастья от того, что я рисую. Из первых работ, наверное, - «Кошки». На крыше сидят кошка и кот. Она - спиной к зрителям, а кот лапку облизывает. Рядом пара перышек лежит. Работа, конечно, по технике еще была слабая, но живенькая. Мне было лет 25. Я притащила картину в Вологду на выставку, но ее не взяли, хотя сам Корбаков был «за». Все проголосовали «против». Одна женщина произнесла: «Нельзя выставлять: они воробья съели!». Нельзя так нельзя. Я работу под мышку - и домой! И больше ее не выставляла. Прошло лет 5, мне говорят: «А вот у вас была такая картина с кошками?». «Вспомнили! Теперь уже не выставлю!» - был мой ответ.

- Как удавалось совмещать творчество и воспитание детей?

- В беременность неважно себя чувствовала, не работала. Пока дети маленькие, были перерывы 2-3 года. В квартире много не напишешь: краски пахнут, да и лезут детки везде.

- Вы учили своих детей?

- Да, они учились в художественной школе и кружки посещали. Маша с Вовой ходили ко мне в мастерскую, мы лепили, рисовали, какие-то игры придумали, костюмы мастерили. В общем, рисовали, играя. Делали это с удовольствием.

- Во сколько лет нужно отдавать ребенка в художественную школу?

- Чем раньше, тем лучше. У нас в школе искусств есть группа с 3 лет. В основном, это пальчиковая гуашь. Дети лучше развиваются, изучают цвета, говорить начинают потихонечку. У деток интересно учиться: иногда они находят необычное сочетание. Что такое талант, сказать невозможно. У нас училась одна девочка, которая все делала не так. Мы просто хватались за голову! До слез. Рвала листочки. Мучились все. Сейчас она работает по специальности. Получается, что девочка искала что-то свое, но просто не могла это выразить. И это важнее, чем когда ребенок выполняет все задания учителя. Я помню свои мучения в художке и училище, когда я точно знала,  что хочу сказать какой-то композицией, но ничего не получалось. И холсты рвала, и бумагу терла, и заклеивала, и ревела. Вот когда это есть, все получится. А те, кому все легко дается, скорее всего, будут хорошими преподавателями. Для художника важно преодоление непонятно чего, когда никто помочь не может, сама толком не знаешь, как это сделать. Муки творчества!.. Но это интересно. Важен не сам результат, а процесс.

- Какого направления придерживаетесь, что говорят искусствоведы о Вашем творчестве?

- Мой объединяющий стиль – авангардизм. С удовольствием работаю с натуры, хотя не очень люблю свои этюдики: они обычные. Все же от натуры трудно отойти, это стесняет, но они мне нужны для чего-то. По ним часто что-то пишу, они дают мне какую-то идею, цветовое сочетание, ритмы. С натуры приятно работать: все равно что-то получится. А вот когда придумываешь что-то, за голову хватаешься. Что касается отзывов, то сейчас говорят, что я один из оригинальных художников Вологды. Увы, ушел Владимир Николаевич Корбаков, Джанна Тутунджан. Вообще, я никогда не привожу на выставку старые работы, считаю это неэтичным. Это знают и ценят, ко мне идут посмотреть: что я там еще придумала? Многие художники любят зацикливаться на каких-то приемах. Я же разноплановая, пытаюсь выйти за рамки чего-то, мне хочется разорвать этот круг, потому люблю с другими художниками пересекаться, общаться, смотреть, как они работают. Некоторые пишут тоненько, аккуратно. Я люблю пожирнее. Мастихинчиком (прим. автора: мастихин - инструмент, используемый для смешивания красок, очистки палитры или нанесения густой краски на холст) помазать, но иногда и жиденько люблю. Но потом уже откровенно мажу краску, иногда по полтюбика.

- Вы пишете как: «хочу» или «нужно»?

- Хочу. Когда не рисую неделю, начинаю нервничать, мне плохо.

- А вдохновение?

- Аппетит приходит во время еды. Когда приходит вдохновение (извините за тавтологию), ты должна быть с кистью. Иногда это бывает в школе на уроке. Приходится брать бумажку и черкать для себя что-то, чтобы зацепить идею.

- Тамара Тойвовна, сколько картин бывает у Вас в работе?

- Иногда и пять. Я хожу вокруг них - ну, не нравится! Вижу: можно сделать лучше. Содрала со стены и пошла переписывать. Беру картины и 2010 и 2011 года. Иногда даты исправляю.

- Вы родом с Севера. Повлияла ли северная природа, её краски на Ваше мировосприятие?

- Я в 14 лет уехала из дома, училась в Ярославле. Природа Заполярья более утонченная по цвету, более сложная. Там в середине лета и снег запросто выпадет. Природа привычная к этому. Снег стаял, листья вновь торчат, даже не почернели. У нас же это просто катастрофа. Березы там не белые, а почти оранжевые. Травяной покров на сопках ближе к осени не зеленый, а фио-летовый, а черничник - розовый. Осинники полыхают разными цветами. Небо другого оттенка, нежели у нас, оно фиолетовое, т. к. кислорода меньше, чем в средней полосе. Осенью хочу туда съездить, но не получается из-за уроков всегда. Сопочки люблю, поэтому езжу на Обнору, Нурму – там есть холмы.

- Кого цените из нынешних художников и писателей?

слишком жестким, прямолинейным, хотя раньше читала.

- Обязательно ли художественное образование, чтобы достичь высоких результатов?

- Кому как. Я знаю много людей, которые учились и не работают по специальности, а есть те, что не учились, а творят и пишут неплохо. Конечно, удобнее поучиться в детстве, заложить какие-то основы. Это дает взгляд, широту, насмотренность, общую культуру. Обычно художественная школа выращивает не художника, а зрителя. Вообще, художник - очень редкое явление.

- Вы и Ваш муж, Александр Дубинин… Было ли взаимопроникновение творчества?

- Саша было довольно жесткий человек, а в живописи очень мягкий и камерный. Мне камерность несвойственна, меня пространство всегда закручивает. У него пространство организовано мягко. В стихах, наоборот, он разрывал эти связи, переламывал, а в живописи как будто успокаивался. Я ему часто говорила: «Я в живописи такая же, как ты в стихах». У меня очень много иллюстраций к Сашиным стихам. И книги мы сами выпускали, распечатывая на домашнем принтере. Вообще, здорово было вместе работать. Кто еще укажет на ошибки, огрехи? Мы у друг друга были самыми первыми критиками. Ругались, спорили. Он принимал мои замечания, мое мнение Саше было интересно, весомо. Иногда он выкидывал целые четверостишия, но порой говорил и «нет». Иногда и я его не слушала. Это жизнь. Конечно, мы влияли друг на друга.

- Какие свои работы Вы считаете удачными?

- Здесь все по принципу: нравится-не нравится. Иногда мое мнение не совпадает с мнением зрителей. Люблю свою «Корову». Для художника важен процесс смешивания красок. Возня с красками приводит в восторг. А что там на холст упало - без разницы. Невозможно сделать работу, когда тебе скучно. Тогда и получается она неинтересной. Был у меня лирический пейзаж «Родные просторы». На нем дали, речка, холмы, дорога в лес убегает и деревушка. Я его написала с натуры. Купили. Второй раз практически копию сделала. Тоже купили. Третью написала. И вдруг меня такая взяла скука, такая охватила злость, что буквально среди ночи я прибежала и переписала работу. В результате вроде бы то же самое, но все дыбом стоит, разорвано. Дорога розовая, все наперекосяк. После этого успокоилась. Но картина получилась радостная.

- Как определить, талантливая картина или нет?

- Для этого нужно иметь определенную культуру. Мне часто видно, что человек думает, когда он пишет. Я информацию считываю с чужих картин и в свои вношу тоже какой-то код, энергетику.

- У каждого народа есть национальная специфика, так называемая генетическая память. У русских, на Ваш взгляд, она какая?

- У нас многоплановая и глубокая культура, и тяготеет она к глубине. Например, наша литература - это чтение между строк. Она приучила немного больше видеть, за словами искать какие-то ассоциации, символику. Это очень интересно. На Западе, мне кажется, такого нет, наверное, потому что не существовало таких запретов, как у нас: в Гулаг никого не сажали за неправильно написанное слово, не ссылали за абстракционизм на 101 км. Это умение писать и читать между строк дает нашей культуре загадочную глубину. Хороший зритель и умный читатель думает, размышляет. Мне интересна глубина – зыбкая, непонятная, бессознательная. Недаром у нас много абстракционистов, мы основоположники этого направления.

- В творчестве многих художников отражается дух времени, в котором он живёт. Повлиял ли на Вас наш стремительный век?

- Мне интересно, что будет дальше. Мир стал такой шаткий. Мы вплотную подходим к тому, что ресурсы Земли нужно разумно распределять. Меня волнует, что у нас как будто поощряется рождение неполноценных людей, такие семьи государство поддерживает. Но можно же предотвратить рождение больных детей. Ощущение такое, что провоцируется вырождение нации. Это настолько все сложно! Наш шарик по сравнению с прошлым веком стал меньше. Он хрупкий, истощился.

- Чем занимаетесь в свободное время?

- Обожаю гулять с собакой. Сейчас я за рулем, поэтому ездим на речку, за грибами, на рыбалку, на шашлыки. Вообще, я обычный человек и не сижу сутками в своей мастерской. 

- Тамара Тойвовна, напоследок поделитесь своими планами.

- Конечно, заниматься и дальше любимым делом. Попутешествовать, съездить на родину, в горы.

- Спасибо. Было очень интересно и вовсе не скучно! Дальнейших творческих успехов и оригинальных задумок!

 

Материал номера от 11.06.2016

Екатериан ЩУЧКИНА