Памяти моего дяди Попова Николая Васильевича, умершего в застенках концлагеря «Освенцим», посвящается.
Дядю Колю, Николая Васильевича Попова, разыскивала вся моя семья много-много лет. Пропал он в первые месяцы Великой Отечественной войны. Уроженец маленькой деревушки Гари Грязовецкого района Вологодской области, он призывался из г. Мурманска еще на Финскую в 1939 году, а когда фашисты напали на нашу страну, был переброшен на Западный фронт. Дома остались жена Нюра и маленькая дочь Валя. Очень скоро весточки с фронта приходить перестали... Ждали все: ждала жена, ждали родители в далекой вологодской глубинке, ждал брат Алексей - мой отец. Долгое время в семье бытовала легенда, что Николай погиб в первые дни войны в Брестской Крепости, и мы гордились этим фактом, зная, как храбро сражались ее защитники.
Прогремели победные салюты, вернулись домой израненные фронтовики, потихоньку начала налаживаться мирная жизнь. Отец Николая - наш дед - воевал, был несколько раз ранен, дошел до Берлина и вернулся с фронта, но от Николая по-прежнему не было вестей. Брат Алексей, мой отец, окончив военное училище, стал служивым человеком. Никогда его не оставляла мысль найти брата, погибшего на войне, он отправлял множество запросов в военкоматы, архивы, поисковые центры, но все было безрезультатно. Отца не стало в 1991 году, и теперь я приняла его мечту, как эстафету, и начала разыскивать Николая уже с помощью Интернета.
Спустя 8 лет после смерти отца пришло письмо из поискового центра «Искатель», в котором сообщалось, что Попов Н. В., уроженец Вологодской области, Степуринского с/с, умер в плену 11 ноября 1941 года, основание - Книга Памяти Вологодской области, Грязовецкого р-на, стр. 281. Это уже были известия, значит, он не канул бесследно, не пропал без вести в той кровавой войне.
…Шли годы, и вот настало время празднования 65-й годовщины Великой Победы. Было рассказано много нового о войне, и были рассекречены материалы министерства обороны и представлены в электронном виде в объединенном банке данных «Мемориал». Как только я узнала об этом, конечно, сразу возобновила поиски дяди Коли. Заполнив простую форму в строке поиска, я нашла его... Сначала не поверила своим глазам, но, прочитав внимательно текст документа, я поняла: это он, наш Николай. Документом этим была карточка военнопленного лагеря Auschwitz № 2400. Так в нашу семью вошло это страшное слово «Освенцим». Слезы застилали глаза, и ком стоял в горле, но постепенно, придя в себя, я начала расшифровывать немецкие слова и цифры.
Известная немецкая педантичность здесь превзошла саму себя, четким каллиграфическим почерком были расписаны все данные о Николае: дата и место рождения, имена бабушки и дедушки, даже девичья фамилия бабушки, которую до сих пор никто в семье не знал! Указана и профессия - повар. Слева внизу, где обычно в паспорте размещается фото - словесный портрет: рост - 1.72, волосы - русые, телосложение - коренастый, рот - толстые губы, лицо - овал, уши - нормальные, глаза - серые, зубы - полный набор, язык - русский, особые приметы - нет.
Возникает вопрос: для чего фашистам нужно было так подробно описывать приметы людей, обреченных на смерть? Затем я перешла в правую часть карточки, изучала каждую букву, каждую цифру, дату, анализировала последовательность, сопоставляла события на фронте в то же время и в том же месте, представляя своего дядюшку, простого русского солдата, рядового 253-го стрелкового полка, в этой кровавой мясорубке. Правая часть карточки содержала информацию о пленении: где - д. Малина под Ковелем, когда - 2.08.1941. Дальше стояли совершенно непонятные слова - Stalag 308 и номер 30360. Это теперь я знаю, что Stalag 308 – это «Шталаг 308», очень страшный лагерь, который служил для временного содержания военнопленных и распределения их в другие стационарные концентрационные лагеря, в частности, в «Освенцим» и в «Маутхаузен». Когда немецкие части молниеносно занимали территории Советского Союза, наши войска, защищая и сопротивляясь, просто не успевали отходить и оказывались в тылу врага. В это время было самое большое поступление пленных в лагеря.
«Шталаг» представлял собой поле, огороженное колючей проволокой, загон, никаких капитальных построек не было, людей не кормили. Наступала осень и холода. Известны рассказы очевидцев о том, как люди, чтобы согреться, рыли ямы в земле и там укрывались от холода. В качестве еды фашисты бросали за ограду брюкву, и люди, обезумевшие от голода и холода, бежали прямо по закопавшимся в земле... Это была верная смерть. Ежедневно из «Шталага» вывозили по 200 трупов. И в этом аду наш Николай провел долгих два месяца и выбыл оттуда 8 октября 1941-го в «Освенцим». 13 октября в «Освенцим» прибыло около двух тысяч пленных и, наверное, наш дядя поступил в лагерь с этой партией. Но недолго ему там пришлось быть. В конце карточки приговор: verstorben – «умер 11.11.1941». Sepsis Phlegmone. А в правом верхнем углу – большой черный крест. Вот и все. Так я нашла своего дядю, Николая Васильевича Попова. Умерли мать и отец, умер брат, так и не узнав обстоятельства гибели и место захоронения Николая. Долгие 69 лет эта карточка учета фабрики смерти пылилась на полке архива и теперь тоненькой ниточкой связала нас вместе, чтобы мы знали и помнили.
...Трудно представить себе, что чувствует человек, попавший в плен вдалеке от Родины, от семьи. Что творилось в душе у дяди, который знал, что может сгинуть в чужом краю, и об этом никогда не узнают ни мать, ни отец, ни жена, ни дочь?.. Не послать им весточки, не сообщить о своей беде… И кто узнает, как упокоятся твои косточки: в братской могиле или будут развеяны пеплом из крематория по окрестным полям и садам?.. Как было голодно и холодно, больно и горько умирать в безвестности… Это событие просто ошеломило меня, я сразу же рассказала о нем всем родственникам и друзьям. Моя находка потрясла окружающих, безучастных и равнодушных не было. Празднование 65-го Дня Победы прошло в нашей семье в знак памяти Николая.
...Мы знали, что у дяди осталась дочка Валя - моя двоюродная сестра, и я начала ее поиск, чтобы сообщить о своей печальной находке. Написала по старым адресам в г. Кандалакша. И Валентина мне ответила! Для нее это известие стало огромным потрясением. Она тоже всю свою жизнь думала, что отец ее лежит в братской могиле в Бресте, просила людей, которые туда ехали, чтобы возложили цветы к Мемориалу, нашли имя в списках погибших. Приходилось Вале путешествовать по Европе, была она в Польше и даже посещала концлагерь «Зизенхаузен», проезжала мимо «Освенцима», была на могилах, и как она мне написала в письме: «...но было невдомек, что там лежит мой папа».
...И пусть мой дядя Николай воевал всего несколько месяцев, пусть не совершал он героических подвигов, и не горели на груди его ордена и медали, пусть не увидел он победного салюта, все равно он Герой и погиб за свою Родину. Достались на его долю ожесточенные бои в первые дни войны, тягостное отступление, окружение и черный плен. В день 70-й годовщины Победы мы подняли чарку горького вина и выпили за нашего семейного героя Николая Васильевича Попова, будем помнить его всегда и передавать нашим детям и внукам эту память. А мы с сестрой будем мечтать о том, чтобы съездить на место гибели нашего отца и дяди, положить цветы и родную землю на его могилу или просто посмотреть на окрестные поля и сады, в которых живет его душа...
О. Баскова
